Месть  - Виктория Шваб

Виктор нырнул под дверь и выпрямился.

В нос ударило зловоние, немного ядовитое и слишком сладкое. Химические вещества. Но Виктор забыл про запах, когда рассмотрел сцену перед собой.

Поднос с инструментами больничного класса, человек в белом халате, спиной к Виктору, его скользкие от крови перчатки. Доктор наклонился над импровизированным столом. А там, привязанный к поверхности, лежал Эли.

Кровь лилась по его бокам из дюжины мелких ран.

Он не исцелялся.

Виктор прочистил горло.

Доктор не подскочил, вообще не удивился приходу Виктора.

Просто отложил скальпель и обернулся. Тонкое лицо, глубоко посаженные глаза, круглые очки.

– Должно быть, вы мистер Вейл.

– А ты кто, черт возьми?

– Меня зовут, – сказал мужчина, – доктор Хэверти. – Заходите, приса…

Виктор сжал кулак. Врач должен был согнуться, с криком упасть на пол. Хотя бы пошатнуться, задыхаясь от боли. Но ничего не произошло. Доктор просто улыбнулся.

– Присаживайтесь, – договорил он.

Виктор не понял. Был ли человек другим ЭО, таким, чьи силы делали его неприкосновенным? Но нет – Виктор смог почувствовать нервы Джун, даже если не оказал на них никакого влияния. Теперь все было по-другому. Когда он дотянулся до тела доктора, то ничего не ощутил. Он не мог чувствовать его нервы. И вдруг Виктор понял, что и своих не чувствует.

Даже приступ, ужасная энергия, готовая разлиться за несколько мгновений до этого, исчез.

Его тело ощущалось… как тело.

Тупой вес. Неуклюжая мышца. Ничего более.

– Это все газ, – объяснил доктор. – Замечательно, не правда ли? Конечно, технически это не газ, а просто концентрированная воздушная версия сыворотки, подавляющей действие силы, которую я сейчас тестирую на мистере Кардейле.

Виктор заметил движение за плечом доктора, но сосредоточился на Хэверти. Если бы сам доктор обернулся, то заметил бы, как пальцы Эли потянулись к краю стола, увидел бы, как они нашли скальпель, который так глупо бросил Хэверти. Но внимание врача сосредоточилось на Викторе.

– Я прочитал ваше дело, – продолжил доктор. – Слышал все о вашей захватывающей силе. Я бы с удовольствием полюбовался сам, но, как вы видите, занят другим…

Хэверти наконец повернулся к столу, но Эли там уже не было. Он стоял на ногах, скальпель блестел во флуоресцентном свете.

Эли ударил, нож вспорол воздух – и горло доктора.

Хэверти отшатнулся, хватаясь за шею, но у Эли всегда была твердая рука. Скальпель укусил быстро и глубоко, разрывая яремную вену и трахею. Доктор опустился на колени, открывая и закрывая рот, как рыба, кровь полилась на бетон.

– Он никогда не мог заткнуться, – коротко сказал Эли.

Виктор прекрасно знал, что у соперника в руках нож, а он сам безоружен. Его взгляд остановился на подносе с инструментами, скальпелями, костяной пилой, зажимом.

Эли поставл ногу на спину Хэверти и толкнул тело доктора.

– Пусть горит в аду. – Его темные глаза поднялись. – Виктор. – Пауза. – Предполагалось, что ты умер.

– Не сработало.

Мрачная улыбка появилась на лице Эли.

– Должен сказать, ты не очень хорошо выглядишь. – Его пальцы сжали скальпель. – Но не волнуйся, я избавлю тебя от…

Виктор бросился к подносу с инструментами, но Эли сбил его с ног.

Инструменты разлетелись по полу, но, прежде чем Виктор успел добраться до любого из них, Эли поймал его, и они упали. Скальпель Эли нацелился на раненое плечо Виктора. В последний момент Виктор сбил руку противника с курса, и лезвие царапнуло о бетон, вызывая искры.

Эли не мог исцелиться, а Виктор не мог причинить боль – они наконец оказались на равных.

И даже близко не на равных.

Эли все еще был сложен как двадцатидвухлетний квотербек.

Виктор был измученным тридцатипятилетним мужчиной и умирал.

В мгновение ока Эли прижал локоть к горлу Виктора, и тому пришлось приложить все силы, чтобы одна рука врага не ударила его, а другая – не сломала трахею.

– Все всегда сводится к этому, не так ли? – сказал Эли. – Нам. К тому, что мы сделали…

Виктор впечатал колено в раненый живот Эли, и тот покачнулся, откатился в сторону. Виктор вскочил на ноги, обувь промокла от крови Хэверти. Он подхватил один из упавших инструментов, длинный тонкий нож, но Эли снова бросился на него. Виктор отскочил назад на полшага и ударил Эли по колену. Тот оперся рукой со скальпелем о землю. Виктор опустил ботинок, прижимая ладонь и лезвие к полу, и направил свой нож в грудь Эли.

Но тот как раз вовремя поднял руку, и нож вонзился ему в запястье, лезвие прошило плоть насквозь. Виктор издал гортанный крик, но, когда попытался вырваться, Эли схватил его за руку и сжал. Виктор потерял равновесие и упал, Эли оказался сверху, сжимая скальпель. Виктор вскинул руки и поймал Эли за запястья, залитый кровью нож завис между ними.

Эли всем весом навалился на клинок. Руки Виктора дрожали от усилий, но постепенно он терял самообладание, пока кончик ножа не разорвал кожу его горла.

* * *

Может, каждый конец и новое начало, но каждое начало должно подойти к концу.

Эли Эвер понял это, склонившись над своим старым другом.

Виктор Вейл, уставший, истекающий кровью, разбитый, принадлежал земле.

Это было милосердие, отправить его туда.

– Придет мое время, – сказал он, когда нож коснулся кожи Виктора. – Но твое настало уже сейчас. И на этот раз я позабочусь, чтобы ты…

Звук прогремел в стальной комнате, внезапный и оглушительный.

Эли сжался, когда боль, расплавленная и горячая, пронзила его спину – сквозь кожу, мышцы и что-то более глубокое.

Виктор все еще лежал под ним, избитый, но живой, и Эли хотел закончить то, что начал, но скальпель выпал из пальцев.

Он этого не почувствовал. Ничего не чувствовал, кроме боли в груди.

Он посмотрел вниз и увидел широкое красное пятно, распустившееся на коже.

У него перехватило дыхание, вкус меди наполнил рот, а затем Эли вернулся на пол темной квартиры в Локленде, где сидел в луже крови, режа руки и прося у Бога ответы, почему, моля забрать власть теперь, когда она больше не нужна.

Эли поднял взгляд от дыры в груди и увидел девушку с белоснежными волосами и ледяно-голубыми глазами, такими знакомыми, за стволом пистолета.

Серена?

Но потом Эли накренился…

Он так и не достиг земли.

XXII

Последняя ночь

В контейнере

Сидни стояла у входа, все еще сжимая пистолет.